Андрей Ливадный - Шаг к звездам [= Вспышка]
Где-то поблизости ритмично работали сервомоторы, их шум приближался, но к характерному подвыванию приводов явственно примешивался еще какой-то звук, совсем не похожий на механические флуктуации.
Ему почудилось, что из дождливого сумрака улицы донесся чей-то сдавленный стон.
Лицо старика мгновенно изменило свое выражение. Он напрягся, вслушиваясь в приближающиеся звуки, и действительно — за ритмикой сервомоторов обостренный слух явственно уловил сдавленный, болезненный стон, который мог принадлежать только человеку.
Несколько мгновений спустя на пространстве разрушенного перекрестка показалась смутно различимая из-за дождя фигура андроида. Человекоподобный робот шел по оплавленному тротуару, небрежно перекинув через плечо извивающееся тело ребенка, закутанное в мешковатую ткань.
О том, что пленнику андроида не больше семи-восьми лет, старик догадался сразу, а богатый жизненный опыт тут же подсказал ему единственную причину, которая могла подвигнуть человекоподобную машину на определенные действия…
В этот момент кибернетический механизм наконец заметил его и остановился. Металлопластиковый череп кибермеханизма, давно лишившийся пеноплоти, с тихим всхлипом сервопривода повернулся в сторону неожиданного препятствия.
Казалось, что человеку и машине все ясно без слов. Оба были неприятно поражены встречей и ясно представляли ее последствия.
В узком пространстве улицы назревали серьезные события.
…Старик хмуро посмотрел на андроида и вдруг медленно, отчетливо произнес:
— Отпусти его, тварь. — В голосе человека звучала жесткая, неприкрытая угроза.
Кибернетическое создание ясно различало голосовой ряд и понимало смысл обращенных к нему слов. Андроид несколько секунд хранил зловещее молчание, а затем заработал его встроенный синтезатор речи:
— Иди своей дорогой, человек.
Глаза старика потемнели.
— Я сказал: отпусти его.
— Это не «он», а «она», — уточнил андроид. — Я отдал за эту самку много полезных приспособлений.
— Люди продали девочку?
— Да, человек. По вашим понятиям, сделка была честной.
— У меня свои понятия о честности, — мрачно осведомил его старик. — Отпусти ее, и я не стану связываться с тобой.
— Нет. Она мне нужна.
— Я знаю. И тем не менее ты ее не получишь.
— Человек, ты нелогичен. Твои сородичи продали…
— Это их проблемы, — грубо оборвал его старик. — Опусти ребенка на землю и отойди в сторону. Это последнее предупреждение.
Кибермеханизм отступил на шаг назад.
— Ты сам захотел этого, человек. — Андроид небрежно сбросил с плеча драгоценную ношу, одновременно поднимая правую руку. Его механические пальцы разжались, демонстрируя остатки пеноплоти, и влажный сумрак внезапно прорезала ослепительная вспышка света, сконцентрированная в тонкий вишневый луч.
Реакция старика оказалась молниеносной. Трудно было ожидать от него адекватной защиты, направленной против атаки кибернетического механизма, но когерентное излучение прошло мимо цели.
— Лазер тебе не поможет, недоумок, — раздался его голос, когда стих грохот теплового взрыва и порыв ветра отнес в сторону облако свитого в спираль перегретого пара. В том месте, куда угодил лазерный разряд, зияла коническая воронка с остекленевшими краями.
Андроид повернулся на голос. Старик, как ни в чем не бывало, стоял в десятке метров от него на противоположной стороне улицы. В сумраке дождливого дня его глаза казались двумя льдинками. Промокшая насквозь одежда, представлявшая собой бесформенный балахон с глубоким капюшоном, сейчас валялась на мокром асфальтобетоне проезжей части.
Теперь человек и андроид могли по достоинству оценить друг друга. Старик, уклонившись от первой атаки, убедился, что намерения машины заходят очень далеко, а дройд, в свою очередь, осознал тот факт, что схватка не будет такой легкой и скоротечной, как предсказывала ему логика. Стоило взглянуть на обнаженный торс человека, где напряженные мышцы пронзали тончайшие, серебристо поблескивающие металлизированные нити, обратить внимание на выходы имплантов, окольцовывающие запястья старика, словно два сросшихся с кожей браслета, и нейросистема машины тут же произвела мгновенную переоценку противника.
— Ты киборг, — констатировал дройд, смещаясь в сторону, чтобы клубы пара, конденсирующиеся над воронкой, не мешали его действиям.
— Я человек, — глухо ответил старик.
— Существо, использующее усилитель мускулатуры и вживляемые электронные модули, автоматически становится кибернетическим организмом. — Андроид сместился еще на несколько метров. — Если изъять из твоего тела все импланты, ты, пожалуй, сдохнешь от старости, верно?
— Ты этого не увидишь, тварь.
Андроид медлил с повторной атакой, постоянно перемещаясь. Человек и машина кружили на ограниченном пространстве улицы, словно боксеры на ринге, с той лишь разницей, что оба старались сохранять разумную дистанцию, не сближаясь друг с другом.
— Ты нелогичен, человек, — раздался синтезированный голос машины. — По сути, следует признать, что мы оба стремимся к совершенству, только движемся к золотой середине из диаметрально противоположных точек. Ты киборгизируешь свое тело, чтобы стать сильнее, продлить собственное существование, а я пытаюсь оживить себя, чтобы восполнить те недостатки, которые присущи чистой машине.
— Я не возражаю против эволюции, — ответил старик. — Но ты не будешь совершенствовать себя, добывая нервные ткани из тела живого ребенка.
— А ты нашел свои импланты на помойке? Или демонтировал их с уничтоженных машин? Я вижу, ты использовал комплектующие «ГРЕМов», чтобы расширить собственные возможности.
— Хватит сотрясать воздух. Мы не сможем договориться.
— Я не хочу договариваться с тобой, человек. Я лишь пытаюсь понять, чем мои действия хуже твоих?
— Это риторический вопрос.
— Нет. Это центральный вопрос окружающей нас реальности, не находишь? — С этими словами андроид стремительно рванулся вперед, сокращая дистанцию между собой и противником.
Старик отпрянул к стене, но ветвистая молния электрического разряда все же настигла его, ударив точно в центр обнаженной груди.
По крайней мере так показалось со стороны, но на самом деле за доли секунды до удара незримая сила уплотнила влажный воздух, создавая между человеком и машиной тонкую прослойку перерожденного вещества, где молекулы газа прекратили свое нескончаемое броуновское движение, на миг перейдя в иное агрегатное состояние.
Высоковольтный разряд ударил не в живую плоть, а в этот эфемерный щит, мгновенно разлившись по тончайшей плоскости блуждающими огнями статики. В следующий миг стены зданий потряс раскат грома, будто посреди улицы действительно началась гроза, и все погасло, исчезло, словно не было моментального напряжения энергий, лишь человек и андроид остались стоять друг напротив друга.
— Я не ошибся. Это система защиты от высоковольтных пробоев, — констатировал механизм. — Такими приспособлениями оснащались только ремонтные роботы. — Он сместился чуть в сторону и добавил: — Твое тело дрожит. Ты проиграешь.
* * *На этот раз андроид не смог предугадать исход схватки.
Старик действительно выглядел скверно, его кожа посерела, мышцы сотрясала бесконтрольная дрожь, и все происходило оттого, что имплантированные приспособления использовали энергию организма.
Было ясно: еще одна атака, и кибермеханизм покинет перекресток, унося с собой два трофея.
Жуткий смысл происходящего не желал укладываться в рассудке Антона, он понимал лишь одно: медлить дальше нельзя ни при каких обстоятельствах.
Он резко отполз в сторону, чтобы старик и робот не находились на одной линии огня и, прицелившись, нажал сенсорный бугорок гашетки.
Пуля пробила торс андроида навылет, вызвав моментальную вспышку искрящегося света, затем раздался протяжный, затухающий звук сервомоторов, и механизм с лязгом повалился на мокрую мостовую.
Антон медленно опустил оружие, не спеша покидать укрытие.
До первого сеанса связи с Бет оставалось всего полчаса, а он не только не нашел вход на подземные уровни «Орлиного Гнезда», но даже не пересек окраину исполинского города.
Пока он медлил, пытаясь найти решение возникшей проблемы, старик нетвердой походкой подошел к бессознательному телу девочки, бережно поднял ее на руки и произнес, обращаясь в сторону руин:
— Выходи.
Антон покинул убежище и остановился напротив старика, спокойно посмотрев в его глаза.
Взгляд тонул в серо-стальных зрачках, отражающих панораму раскинувшихся вокруг руин, а разум воспринимал гораздо больше, будто внутреннее зрение пыталось навек запечатлеть картину окружающего, впитать образ двух механических исчадий, что лежали поодаль друг от друга, запомнить обезглавленное тело Павленко, дрожащую девочку, льнувшую к обнаженной, пронизанной металлизированными включениями груди своего спасителя… и Антон вдруг подумал: «неужели это наше будущее?»
